Назад

Описание картины - Портрет Ф.Шаляпина (1922)
( Кустодиев Борис Михайлович (1878 - 1927) )

Портрет Ф.Шаляпина (1922)

Зимой 1920-го года Федор Шаляпин как режиссер решил поставить оперу "Вражья сила", а декорации поручили выполнить Кустодиеву. В связи с этим Шаляпин заехал к художнику домой. Зашел с мороза прямо в шубе. Шумно выдохнул - белый пар остановился в холодном воздухе - в доме не топили, не было дров. Шаляпин что-то говорил о мерзнущих, вероятно, пальцах, а Кустодиев не мог оторвать глаз от румяного лица, от его богатой, живописной шубы. Казалось бы, и брови незаметные, белесые, и глаза блеклые, серые, а красавец! Вот кого рисовать-то! Певец этот - русский гений, и его облик должен сохраниться для потомков. А шуба! Какова шуба на нем!..

"Федор Иванович! Попозировали бы вы в этой шубе", - попросил Кустодиев. "Ловко ли, Борис Михайлович? Шуба хорошая, да, возможно, краденая она," - пробурчал Шаляпин. "Шутите, Федор Иванович?" "Да нет. Неделю назад получил я ее за концерт от какого-то учреждения. Денег или муки у них не было мне заплатить. Вот и предложили шубу." "Ну а мы ее закрепим на полотне...Уж больно она гладкая да шелковистая."

И вот Кустодиев взял карандаш и весело начал рисовать. А Шаляпин начал петь "Ах, ты ноченька..." Под пение Федора Ивановича художник создавал этот шедевр.

На фоне русского города человек-гигант, шуба нараспашку. Он важен и представителен в этой роскошной, картинно распахнутой шубе, с перстнем на руке и с тростью. Шаляпин так осанист, что невольно вспоминаешь, как некий зритель, увидев его в роли Годунова, восхищенно заметил:"Настоящий царь, не самозванец!"

А в лице ощутим сдержанный (он уже знал себе цену) интерес ко всему окружающему.

Все ему родное здесь! На помосте балагана кривляется черт. Рысаки несутся по улице или мирно стоят в ожидании седоков. Гроздь разноцветных шаров колышется над базарной площадью. Подвыпивший перебирает ногами под гармонику. Бойко торгуют лавочники, и идет на морозе чаепитие у громаднейшего самовара.

А над всем этим небо - нет, не голубое, оно зеленоватое, это оттого, что дым желтый. И конечно, в небе любимые галки. Они дают возможность выразить бездонность небесного пространства, которое всегда так влекло и мучило художника...

Все это живет в самом Шаляпине с детства. Чем-то он напоминает прстодушного выходца из этих мест, который, преуспев в жизни, явился в родные палестины показаться во всем своем блеске и славе, и в то же время рвется доказать, что ничего не забыл и никакой былой сноровки и силы не растерял.

Как подходят сюда запальчивые есенинские строки:

"К черту, я снимаю свой костюм английский:

Что же, дайте косу - я вам покажу -

Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,

Памятью деревни я ль не дорожу?"

И похоже, что нечто подобное вот-вот сорвется с губ Федора Ивановича и полетит на снег роскошная шуба.


Назад